Битва веков - Страница 69

Пользуясь случаем, спать служивые разошлись по домам. И даже затопили печи, чтобы и ночевать было теплее, и еды нормальной горячей на утро истомить. Утром большинство бояр отправились на озеро купаться — несколько дней на жаре, да в войлочном или ватном поддоспешнике, да с железом в полтора пуда на плечах у кого угодно вызовут желание забраться в холодную воду и сидеть там вечно, высунув наружу только ноздри.

Князь не пошел — мочить только недавно запекшуюся рану было неразумно. Он лишь снял доспех и грелся на солнышке, ровно вчерашний дед — но сидя не на завалинке, а на крыльце. Нашлось и еще несколько таких же лентяев: кто решил поспать подольше, кто тоже успел раны в стычках получить, кто в кости заигрался на свежевзятую добычу.

Конское всхрапывание и стук копыт заставили Андрея повернуть голову в сторону широкого поля, оставленного местными крестьянами под пар — и он тут же откинулся на спину: там над высокой травой быстро вырастали кончики пик с пышными волосяными кисточками под остриями. Зверев торопливо заполз обратно в дом, шустро влез в броню, благо войлочный жилет и кольчуга накидывалась на плечи в считанные мгновения, опоясался, выглянул за дверь.

На дороге, прямо посреди деревни, спешивалась веселая татарская полусотня. Разбойники громко переговаривались на непонятном наречии, над чем-то смеялись. Несколько крымчаков остались у лошадей, остальные пошли по дворам. Десяток из них были в кольчугах и польских кирасах, но большинство — в толстых стеганых халатах, только цветом и отсутствием украшений отличающихся от русских тегиляев. Это внушало некоторую надежду.

К дому князя направились семеро. Андрей стрельнул взглядом в сторону бердыша, но пока хвататься за оружие не торопился.

Войдя в ворота, грабители разошлись, к крыльцу направились всего двое.

— Тогда живем… — Князь выдернул из ножен косарь, взял в зубы, схватил у стены трофейное копье, крепко вцепился него обеими руками, встал сбоку от двери на расстоянии двух шагов.

Татары ввалились уверенно и непринужденно, как к себе домой. Зверев со всей силы ударил заднего пикой в грудь, пробив его насквозь, сделал еще шаг, перехватывая нож изо рта, и полоснул по горлу второго крымчака, рефлекторно схватившегося за рукоять сабли. Тот громко захрипел, первый, почему-то еще живой, попытался выскочить назад из избы — но торчащее поперек тела копье ему это сделать не дало, гулко ударившись о косяк. Андрей подскочил, рванул его к себе, добил, торопливо закрыл дверь и тут же осторожно приоткрыл, выглянул наружу.

Похоже, оглушительными хрипы и стуки показались ему одному. Снаружи двое татар, один из которых был в кирасе, методично простукивали древками копий двор, еще полтора десятка сторожили коней.

Заскрипел потолок: кто-то из разбойников обыскивал чердак.

Внезапно послышались крики, лязг, звон. Все крымчаки повернули голову в сторону озера. Оставленные при лошадях бандиты бросили скакунов и побежали дальше по дороге. Зверев, используя удобный момент, как мог тише выбежал из дома, метнулся через двор, обходя крымчака в кирасе сзади, левой рукой захватил его голову, крепко зажимая ладонью рот, правой полоснул по горлу косарем, быстро и аккуратно опустил еще бьющееся в судорогах тело на землю, шагнул ко второму. Тот успел обернуться, глаза округлились, он попытался опустить копье — но толку-то от него в полушаге от врага! Андрей быстро ударил его клинком под ухо, забрал пику из слабеющей руки, потрусил вокруг дома.

Грабитель, что был на чердаке, уже спускался по приставной лестнице. Этот был пожилой, опытный, взять щит не поленился и теперь, увидев русского ратника, мигом прикрылся им, схватился за саблю — но Андрей поднырнул под лестницу, и прежде чем татарин успел придумать, как спастись в такой ситуации, со всей силы саданул ему пикой снизу вверх под халат. Оружие вошло туго и неглубоко, татарин вскрикнул. Зверев оставил копье в нем и побежал дальше вокруг дома.

Последние двое крымчаков шарили в амбаре и загоне для скота. Этих застать врасплох не удалось, они сами выскочили наружу, с уже обнаженными саблями.

— Дураки вы все, — засмеялся Андрей, наконец-то вытягивая и свою. — Кто же щит у седла оставляет? Теперь вы трупы.

Он набежал на них, словно на куст бурьяна: мелкие колючки — неприятно и не более. Первый размахнулся саблей из-за головы — князь, не останавливая бега, принял удар на свой клинок, косарем с силой уколол татарина в живот, пробив толстый халат минимум на глубину ладони, скользнул влево, заслоняясь еще живым, но уже безопасным телом от второго клинка, зашел за спину, напирая на второго. Тот ситуацию понял: без хорошего замаха кольца байданы саблей не пробить, халат же спасает лишь от скользящих ударов, прочного ножа не остановит. Крымчак нервно попятился, зацепился ногой за перевернутые ясли, опрокинулся на спину — и князь тут же рубанул саблей поперек вскинутых ног, рассекая обе ступни, свернул к дороге. Безногий татарин опасности не представлял, а потому стал ему неинтересен.

С дороги стало видно, что именно привлекло внимание разбойников: вокруг дальнего дома шла отчаянная возня. Татары обкладывали избу сеном, засевшие внутри бояре пытались помешать, тыкая из окна копьями. Видимо, там случилась горячая схватка, были погибшие, и теперь разбойники, не желая больше рисковать, собирались сжечь ратников вместе с домом.

Андрей прошел вдоль татарских лошадей и вскоре нашел то, что нужно: саадак из двух любовно украшенных арабской вязью и покрытых лаком колчанов. Он не мешкая достал из поясной сумки кольцо, выдернул лук, повесил колчан со стрелами через плечо, подошел к цели поближе, натянул тетиву. Дзинь, дзинь, дзинь, дзинь… Было вокруг дома два десятка татар, осталось полтора, причем половина — ранены. Чем хорош лук — так это бесшумностью. Увлеченные осадой дома татары заметили опасность, лишь когда князь расстрелял две трети колчана, а пятеро бандитов валялись мертвыми.